«Да, он (Андерссон — бывший ген. директор АвтоВАЗа) запустил новые модели, но он пошел по самому легкому пути: заключил договоры с поставщиками Renault и Nissan, где есть отлаженная система производства и поставок. Андерссон считает, что у российских поставщиков плохое качество продукции, но я ему всегда говорил, что с ними нужно работать, помогать привлекать тех же иностранных партнеров для создания в России совместных производств. Но он не прислушался к моим советам, и в результате кончилось тем, что сегодня мы имеем убытки в 74 миллиарда рублей», — сказал Сергей Чемезов.
Разумеется, не шведский менеджер виноват в курсовом скачке, после которого убыточность произведенной им делокализации производства оказалась столь очевидной. Но этот путь и не мог привести к успеху. Сдвиг от автомобилестроения к отверточной сборке просто не может быть здесь стратегически оправданным: он может дать краткосрочный эффект, если не помешает, как в нынешнем случае, игра валютных курсов, но он чреват заведомым проигрышем в чуть более далекой перспективе.
Во время предыдущего кризиса «АвтоВАЗа» было принято решение отдать актив стратегическому инвестору, поставив ему условия по трансферу технологий и уровню локализации, чтобы получить резкий технологический скачок в развитии отечественной автомобильной промышленности. Инвестора из мировых автомобильных грандов нашли, передали контроль над заводом, дали мощнейшую господдержку, в том числе большими деньгами. Сегодня мы можем посмотреть на результат, и он не радует. Альянс Renault-Nissan, как любая транснациональная корпорация, да просто как любая корпорация, действовал исключительно в интересах своего бизнеса. «АвтоВАЗ» он купил, похоже, только, чтобы превратить его в площадку для отверточной сборки своей продукции. Ни о каком трансфере технологий и речи нет. По подсчетам журнала «Эксперт», за пять лет управления «АвтоВАЗом» франко-японским концерном российское машиностроение получило двукратное снижение степени локализации автопрома, потеряло более тысячи технических компетенций, закрыло свыше 250 обрабатывающих предприятий и лишилось почти полутора миллионов высококвалифицированных рабочих мест. Почему российские власти не смогли или не захотели добиваться от стратегического партнера выполнения когда-то намечавшихся условий (того самого трансфера технологий, того самого роста локализации), вопрос интересный, но ответа на него я как-то не знаю.
Пригласить иностранных управленцев? «Отличная» идея.
